Я их, тепленьких, в горсть
Как весенних цыплят,
Хоть цыплят и считают по осени…
Далеко им до роз,
Так смущенно глядят,
Будто бедных ко мне их подбросили,
Удивлён томный кот
Теребит целлофан:
“ Что, пушистики, нос заморозили?”
И тихонько плывет
Нежен и златоткан
Сумрак вышитый сном и мимозами
Одуванчики
Мне бы только пушинку на слабую бледность ладони…
Мне бы ветер июня, чтоб просто пахнуло рекой.
И огромной луны. И чтоб степь. И чтоб дикие кони
Отразились стократно. И вдаль, так по-птичьи легко
Уносили свои, словно струны звенящие шеи,
И в туманах зари не понять, хоть прищурься до искр -
То ли кони вдруг раз - в небеса от тоски улетели,
То ли клин журавлей от тоски опускается вниз…
Но в полях золотых одуванчики медом до края
Налились и звенят, призывая к любовям шмелей!
А потом вдруг уснут. Только грустно вздохнут, улетая,
И смешается пух одуванчиков и тополей…
Надменные хризантемы
\
Словно кожа мадам из надменной богемы
Нежен, гладок и прян лепесток хризантемы
Хрупко стебель дрожит, чуть касается края
Тонкой вазы-межи. И грустит, увядая
Листик - чёрен, и волгл. Бесконечено осенен
Только ветер, как шёлк. И в окне - предвесенье…
Божья коровка
С шорохом крыльев лёгким, негромким
На руку села - горстка тепла...
Что же ты хочешь, божья коровка?
Что же ты мне, говори, принесла?
Вести, похоже, - радость, печали?
Я ведь поверю во всё и во вся...
Знаешь, коровка, вдруг замолчали
Люди вокруг. Даже мама моя.
И кружит черной бабочкой. В розах
Обжилась в лепестковой тиши.
Богом всё отпускается в дозах,
Даже то, что в руины крушит
Всю тебя - до нуля! И в лепешку!
До бессмысленности и петли!
...Я тебя посажу на ладошку...
Ах ты божья моя...ну...
Комментариев нет:
Отправить комментарий