Случилось Зло… Стеснялось поначалу…

Рядилось ярко - жалко-шутовски,

О дружбе что-то странное мычало

И ело жадно (что ни дашь) с руки.

От ангельски-приветливого пенья

Так было сладко где-то у ребра,

Что, не заметив жуткой чёрной тени

Я дверь раскрыла - проходи, сестра!

И зло вошло, поправило причёску,

Размножилось туманно в зеркалах,

Все задавало странные вопросы -

Сочувствовало "ой" и "ох" и "ах",

И я, растаяв до молочной пенки,

Не ожидав, что Зло махнет хвостом -

Летела вниз, считая все ступеньки,

Лежала там бессмысленным пластом…

Случилось Зло. Теперь я, став умнее,

Смотрю насквозь, мне по фигу броня

Но как же часто там, внутри, чернеет -

Наверное черно и у меня..

Дом беленый  у реки и старый сад…

Вишен яростная вьюга - белый цвет,

Лето зреет. Как же быстро. Звон цикад

До утра, ведь чуть стемнело - и рассвет.

Нет дождей, но в палисаднике цветов,

Словно кто-то брызнул краской на траву…

Мне бы в степь… Бродить до первых кочетов,

Все зову свое я детство… Всё зову…

В тёплую синь с каплей белил небо окрашено…

Цветом таким, даже в груди тихо щемит,

Где-то из грёз детских смешных время ромашковое

Пало в луга после дождя… Словно расшит

Гладью наш луг - у мастериц руки умелые,

Нежность тонов, тонкость стежка, бисерна вязь,

Бросили шаль всю из цветов - сахарно-белую…

Смотрит луна - ах, как опять шаль удалась…

Ромашковая соль

Запах пыли… Сирени-венгерки,

И дурманит калиновый цвет…

Ноги сбиты. Но старая церковь

Словно ждёт. Я не знаю ответ

На важнейший из важных вопросов,

Что задать было б глупо сейчас…

Но из облачных белых заносов

Кто-то смотрит суровый на нас,

Кто - то видит насквозь, как сквозь стекла,

Что внутри там чернеет, как смоль…

Скоро полдень, тропинка просохла

И ромашек рассыпана соль…

...

Переродиться... опять...в сотый раз...
Сбросить обноски эфирного тела,
Все поменять, ох, как все надоело!
... Мухами меченный иконостас
Смотрит с укором десятками глаз -
Что? Захотела, небось, измениться,
Глупая, странная птица-синица,
Мечешься вечно, тебе не указ
Неба высокость, торжественность лет,
Даже столетья тебе не преграда,
Тело меняешь, как будто наряды,
Раз, вместо шляпки - дурацкий берет...

Что там, под кожей, что дали взамен?
Душу прикрыть бы на время, хотя бы...
Ночь обнимает прохладным хиджабом
Тело у ног превращается в тлен,
И растворяясь в туманных мирах
Я принимаю забвенье лекарством,
Даже не морщусь...мне сладко расстаться
С телом тяжелым, как сотня рубах...

Купена и ландыши

Снились опять белые птицы -

В небе ночном тонкий пунктир…

Пахли до слез где-то нарциссы,

Плыл за окном призрачный мир

В нем из садов кипенно - белых

Сонм лепестков снежно кружил,

Кто-то чудной вымазал мелом

Всю эту жизнь…

Всю эту  жизнь…

Как же жить тебе, глупой, Ирина-мир…

Между временем, в ожиданиях

… Пахнет первый день мандаринами,

А не осень, ведь… В мирозданиях

Что-то лопнуло с треском. И канули

Звезды в реченьки, превратились в пар.

Весны полнятся ложью-обманами,

Но под вечер лег на снега нектар.

Синим ветром навеяло тихий сон,

Лишь полмесяца - зацветет трава…

Что Ириночка, жизнь-то - оксюморон

Вся твоя - от кола до двора…

Где-то над небом весенним летят
души нагие
в поисках детства. Дороги назад
нет. Ностальгия -
это когда чуть теснее внутри,
не оглянуться...
Щелкают чертовы календари,
крутится блюдце.
Всё вызывает из небытия
самых любимых.
...Дом наш над речкой... и нет воронья
в стае гусиной...

Мне весна эта только приснится,

Я заплачу, от счастья во сне…

У ручья зацвела медуница,

Черноглазый на быстром коне

Дернет повод и спешится лихо,

Так горяч, что тепло издали… … Вечер пряный спускается, тихий,

Сладок он, но под сердцем щемит

И робеют холодные руки-

Обнимать, повиликой обвив -

Каждый лист медуничный порукой

Станет этой греховной любви…

Сегодня опять этот сумрачный день -

в полшаге от февраля…

Плотнее сугробы, где редкая тень

все тает. Острее взгляд -

я вижу узор кружевных облаков

сквозь серую вату туч…

И там, возле школы, пацанчик, рисков -

без шапки. Совсем потух

пылающий диск, завтра снова мороз.

Зима… Этот крест навек…

Из труб, как из тоненьких папирос

дымок извитой.  На снег

ложатся искристо иголочки льда -

смущенный “привет” весны.

Спешит. Ах, девчонка! И так молода -

ей козни разрешены…

А я… Распахнув на минутку пальто,

ослабив удавку-шаль,

присяду на лавку… Не знает никто,

как труден мне стал февраль.

Как снег налипает на провода,

как давит свинцовый свет.

И мутно хрустит луж замерзших слюда.

И все - суета-сует…

Но, где-то в груди сладко ноет - не зря

пахнёт ветерок резедой.

Дождусь. И последние дни февраля

истают, стекут водой.

И синьку плеснет на  сугроб у окна

какой-то маляр чудной.

И будет весна… точно БУДЕТ ВЕСНА!

Влюбленной, смешной, шальной…

Сегодня снег и снег и снег

лебяжьим лег пером…

Кто подарил бы оберег

моей любви? Наш дом

плывет, как белая ладья,

теряя путь во мгле.

Стою, как будто, у руля…

… Но разве - в феврале

есть судоходные пути

средь льдистых берегов?

… Когда устанет снег идти,

каких призвать богов,

что знают код и ключ и шифр

к весне в моей груди?

Чтоб снежный морок завершив

вскричали - уходи,

зима, посланница тоски -

снегов Москвы серей…

…но, глянь - весенне-щегольски

нахохлен  воробей…